La Serenissima Elettrice Palatina (2)
Nov. 11th, 2011 09:05 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
valya_15Анна Мария Франчини Чиаранфи. Анна Мария Лудовика де Медичи, курфюрстина Пфальцская (ч.2)
Анна Мария в трауре по мужу, художник Ян Франс ван Дувен.
Для курфюрстины, как бы ни была она сильна духом, то было крушение жизни, гибель самой прекрасной части ее самой - того, что составляло для нее все. Овладев собою, она склонилась над гробом любимого мужа, который был выставлен почти месяц во дворцовой капелле прежде, чем быть похороненным в церкви иезуитов. Но отныне Анна Мария простилась со светской жизнью и жила прежде всего молитвами и делами милосердия. Она также взяла на себя инициативу организации публичных проповедей для душевного совершенствования, которые произносили отличные ораторы.
Но жизнь в Германии утратила для нее всякую привлекательность. Ее тянуло во Флоренцию, в Тоскану, к семье. Через год после смерти Иоганна Вильгельма, 10 сентября 1717 г. она навсегда оставила Дюссельдорф, к огорчению его жителей, которых любила и которым делала добро. Приветствуя ее в последний раз, палили пушки. Вечером перед отъездом она простилась с могилой мужа. Его последняя воля предусматривала для нее богатое содержание. Но, под различными предлогами, Карл III никогда не выплатил предназначенню сумму целиком. Анна Мария вела себя наилучшим образом и, как она всегда одаривала свою новую родину, так одарила ее и при прощании: она вернула все, принадлежавшее курфюршеству, и не увезла с собой ничего, что не принадлежало бы в строгом смысле лично ей [16].
Ее сопровождали две дамы немецкого двора и восемьдесят человек, состоявших у нее на службе. О ее обратном пути мы также располагаем подробнейшими, этап за этапом, памятными записями. Повсюду ей воздавались королевские почести, оказывался исключительный прием. Путешествие проходило медленно, с длительными остановками в разных пунктах. 6 октября она оставила Трент. Там она нашла великолепный эскорт, посланный отцом ей навстречу. А Джан Гастоне этот грандиозный эскорт осудил. Стало быть, начиналась - с этих пор можно сказать о ней - его глухая враждебность к сестре. Возможно, так проявила себя глубокая обида, которую он вынашивал на Анну Марию за участие в устройстве его столь несчастного брака, сломавшего ему жизнь и сделавшего его порочным и отчаявшимся бобылем.
Знатнейшие флорентинцы - Джинори, Джерини, Кваратези, Гваданьи, Антинори и не только - выходят ей навстречу. Треть немецкой свиты остается с ней. Мало-помалу она вновь въезжает в те края, что двадцать шесть лет назад оставила позади. В Болонье ее торжественно приветствует кардинал легат Ориго. Должно быть, все острее делается ее желание прибыть во Флоренцию. 21 октября 1717 г. Анна Мария, после двадцати шести лет отсутствия, вновь ступает на землю Тосканы. В Скарперии [17] ее встречает Джан Гастоне, с которым они не виделись уже почти двадцать лет. На другое утро прибывают Виоланта, вдова Великого Герцога Фердинандо, и Элеонора ди Гуасталла, вдова герцога Франческо Марии. После обеда все отправляются во Флоренцию. Джан Гастоне скачет рядом с каретой, которая везет домой его сестру.
Вот и приветственные выстрелы. Палит и большая пушка "Святой Павел", теперь она - в Барджелло. Спускаются с холма, въезжают в город через ворота Сан-Галло. И вот Анна Мария прибывает к Святейшему Благовещению[18], к стопам покровительницы Флоренции. В капелле монастыря ее ожидает отец, Козимо III, с глубоким чувством он не позволяет дочери пасть перед ним на колени и вместо этого сжимает ее в объятиях.
Анна Мария снова погружается в молитвы. Козимо возвращается в Питти. И, когда она туда приезжает, он уже ждет ее у большой лестницы вместе с Виолантой и Элеонорой. Он отводит ей покои, ранее принадлежавшие ее бабушке Виттории, - теперь это так называемый Вольтерранский покой, включенный в Палатинскую галерею. Так, после столь долгого отсутствия, она, его любимейшее дитя, снова подле него, и он навещает ее дважды в день. Великий герцог занимал те поки, что сейчас располагаются позади Палатинской галереи (от теперешнего Каминного зала до Зала Прометея).
Так начинается для курфюрстины новый период жизни во Флоренции. Она и Иоганн Вильгельм ранее делали, и от всего сердца, все, что только могли, на пользу Тоскане. Например, один раз им удалось уменьшить непомерную подать, наложенную на Козимо императором, и это благодаря Иоганну Вильгельму Козимо получил от императора титул Королевского Высочества и право на королевские почести (за которое страшно держался). Но от былого могущества у курфюрстины не осталось теперь почти ничего. В ней, тем не менее, продолжают жить - и это отрицательная сторона ее характера - врожденное тщеславие и гордыня (унаследованные главным образом от Козимо III и Виттории Делла Ровере), еще возросшие из-за высокого положения, занимаемого ею до недавнего времени в Пфальце, и укрепленные недавними грандиозными королевскими приемами, оказанными ей на обратном пути.
Поэтому она начала конфликтовать с Виолантой Баварской, вдовой ее старшего брата Фердинандо, умершего четыре года назад. Она желала, чтобы почести воздавались ей, а Виоланта оставалась на втором месте. Царственной перепалке (мало царственной, надо сказать) положило конец следующее решение, оказавшееся удачным: Анна Мария осталась во Флоренции, а Виоланта была отослана губернаторшей в Сиену и оставалась там до самой смерти, проявив себя лучшим образом, как и всегда проявляла себя эта отличная принцесса.
Портрет Виоланты Баварской работы Джованны Фрателлини
Не получив в свое распоряжение виллы, Анна Мария приказала приготовить для себя покои в Квиете[19], рядом с монастырем, и проводила там летние месяцы.
Как бы то ни было, в остальном курфюрстина вела себя хорошо и пыталась быть полезной флорентинцам, обращавшимся к ней за помощью и милостями. Это тем более верно, что циничный Джан Гастоне говорил, что во Флоренции - три мадонны: мадонна скорбей (Виоланта), мадонна молока (разжиревшая Элеонора ди Гуасталла, вдова Франческо Марии) и третья - мадонна милостей (Анна Мария).
Против ее поведения возразить нечего. "Жизнь" Анны Марии, написанная еще пока она здравствовала, и опубликованная Баччини [20] в 1890-м году, так описывает ее существование в последние годы (и это не обязательно биография, составленная к ней расположенным и придворным лицом): "Курфюрстина ведет жизнь весьма размеренную. По утрам она редко когда выходит из дворца и днем ближе к вечеру отправляется посетить Святейшего в течение Сорокачасовой службы [21] и затем обычные церкви, где празднуют дни святых, сменяющие один другой. Обедает и ужинает она всегда в установленное время". И еще: "Величайшая радость для нее - драгоценные украшения и несколько меньшая - картины старые и новые, прекрасно исполненные...Верят поэтому, что она проживет долго" (!). Неизвестный биограф, тем не менее, говорит, что она не занималась благотворительностью всерьез и без оговорок, но относилась по-разному к знати и ко всем прочим.
Итак, жизнь печальная, однообразная, полная противоположность блестящей жизни двора в Дюссельдорфе. Но курфюрстина хранила в сердце две большие любви, все те же, постоянные: любовь к своей семье и любовь к Флоренции и Тоскане. Козимо III хотел, чтобы Анна Мария ему наследовала. И, в самом деле, чуть ли не сразу после ее возвращения, прибегнув к старому предписанию времен Козимо I, он заставил Сенат и Совет утвердить это свое решение. Было получено даже некотрое согласие императора. Но это не значило ничего. Ведь Джан Гастоне был никчемен, порочен, болен, и потому очень своевременно встала проблема наследования великого герцогства Тосканского: его вожделела толпа народа, припомнившая родственные связи с Медичи и, следовательно, притязавшая на права наследства.
Заключенный в Ганновере трактат Четверного Альянса [22] провозглашал, что Тоскана должна перейти к инфанту Испанскому, принцу дону Карлосу (позднее Карлу III), закрепляя, что Тоскана (и в особенности Сиена) была вотчиной испанцев. На подобных основаниях Австрия утверждала, что Тоскана, напротив, является вотчиной императора. Анна Мария, как бы то ни было, исключалась из числа наследников, так как, кроме того, что она была женщиной, она не имела потомства. Равно и у Джан Гастоне вовсе не было детей. Неудачная идея использовать Франческо Марию также оказалась бесплодной.
Быть может, как справедливо отмечалось ранее, именно эта печаль - увидеть Тоскану в конце концов в руках иноземцев и, более того, видеть прекращение рода Медичи, - сократила дни Козимо III. Который, вследствие тяжелой инфекции, не имея более никаких сил противиться ей и защищаться, скончался 31 октября 1723 года. Личность спорная и предмет споров, несчастная и сама по себе, и для других, мучимая и мучившая, вся - свет и тени и, может быть, более тени, чем свет.
Портрет Козимо III с регалиями работы Вольтеррано
Новый великий герцог Джан Гастоне не был щедр к Анее Марии. Он даже не хотел признать принадлежащими ей доходы от имущества бабушки Виттории делла Ровере, которые Козимо III указал ей перед смертью. Это все еще действовало глубокое раздражение, затаенное им в сердце, - результат несчастливейшего брака, устроенного сестрой с таким недостатком проницательности столько лет назад. В 1731 году умерла милая и добрая Виоланта, правительница Сиены. Но Джан Гастоне не хотел ни чтобы Анна Мария заняла ее место, ни чтобы она пользовалась виллой в Лаппеджи, уже предназначенной Виоланте и для курфюрстины столь дорогой.
Мир между Испанией и императором вновь изменил судьбу Тосканы. Великое герцогство переходило не Карлу III Испанскому, а Францу III Лотарингскому, конечно, как компенсация за потерю Лотарингии, которую его принудили уступить Польше. Тогда же прервалась, 9 июля 1737 года, и жизнь несчастного, никчемного, порочного Джан Гастоне, последнего великого герцога из рода Медичи. Забыв причиненные обиды, Анна Мария с любовью ухаживала за ним. Он сильно уронил престиж имени Медичи - плачевное финальное падение.
Едва три дня спустя, Сенат и Совет Флоренции засвидетельствовали свою верность Францу Лотарингскому. В то же время регентство, в ожидании нового государя, осуществляла Анна Мария.
Встреча курфюрстины с великим герцогом-лотарингцем и его женой Марией Терезией (будущей знаменитой императрицей Австрии), состоявшаяся 20 января 1739 г., была сердечной, исполненной уважения и дружелюбия. Курфюрстина позволила Марии Терезии взять себе часть знаменитых медицейских драгоценностей. И согласилась стать крестной маленькой великой герцогини Марии Анны. Со своей стороны, молодые великие герцоги просили Анну Марию оставаться во Дворце Питти в покоях, отведенных ей отцом, и заниматься делами государства в их отсутствие. Но она была стара, отчаялась, устала. Как раз тогда, когда Франц и Мария Терезия в том же 1739 году посещали Сиену, в ее левой груди проявились первые симптомы рака. Глубоко страдая наедине с собой, она, однако, нашла в себе силы никому не выдать ни их, ни позднее другие, скрывая их также от своего врача почти что до самого конца и получая медицинскую помощь втайне лишь от своей верной камеристки Марии.
По смерти Джан Гастоне, последние заботы курфюрстины сосредоточились на двух больших привязанностях ее жизни: ее семье - Медичи и Флоренции с Тосканой. Она поняла, что лишь прочно связав эти две большие любви в едином целом, она сможет принести пользу, бессмертную славу своей родине и роду Медичи. И по этой причине (а не из мелкого чувства досады и ревности, как предполагает Актон [23]) она неотделимо соеднила с Тосканой огромное ч а с т н о е имущество Медичи (а не великого герцогства), которое уже было единственным принадлежащим лишь ей достоянием. Тотчас же после смерти брата она сказала Францу Лотарингскому о своем желании прийти к соглашению с ним.
Поэтому, дав соответствующие указания, она назначила для этой цели своим полномочным представителем в Вене маркиза Бартоломмеи; тогда же со своей стороны великий герцог назначил барона Пфучнера. Переговоры, сразу же начатые, привели к знаменитому Семейному пакту [24], подписанному двумя уполномоченными в Вене 31 октября 1737 года. И вот его статья третья - та, что означала для Флоренции обладание огромным художественным и культурным наследием Медичи, та, за которую мы чтим память курфюрстины Пфальцской, ибо она навеки дала Флоренции сокровище ее собраний, делающих Флоренцию знаменитой, единственной в целом мире: "Статья III: Яснейшая Курфюрстина уступает сим, и передает Его Королевскому Величеству для него и его наследников Великих герцогов все движимое имущество, предметы и редкости, унаследованные от Яснейшего Великого герцога, ее брата, как-то: Галереи, картины, статуи, библиотеки, украшения и прочие драгоценные вещи, как и святые реликвии, реликварии и их украшения в капелле Королевского Дворца, каковые Его Королевское Величество обязуется сохранять при непременном условии, что из них ради украшения Государства, для пользы общества и для привлечения любопытства Иноземцев ничто не будет вывезено и убрано из Столицы и из Государства Великого Герцогства. Одежды, движимое серебро и предметы для личного пользования остаются в свободном распоряжении Его Королевского Величества".
Она еще раз подтвердила это в своем завещании от 5 апреля 1739 г. в отношении ювелирных украшений, "принадлежащих к ее наследственному имуществу", приказав присоединить их к драгоценностям государства "с тем, чтобы использование их служило к украшению Яснейших Великих Герцогов и Яснейших Великих Герцогинь, правящих Тосканой, при том, что все они, всегда и навечно должны сохраняться в сем городе Флоренции, вместе со всеми Статуями, Кариатидами, Медалями и другими единоличными редкостями, принадлежащими к Наследству Семьи уже царствующей от Яснейшей Завещательницы и по Соглашению, заключенному с Его Королевским Величеством в Вене 31 октября 1737 г." Бессрочное действие этого завещания и Семейного пакта позволило в 1919 г. в конце Первой мировой войны вернуть из Австрии часть драгоценностей курфюрстины, незаконно вывезенных Лотарингским домом в Вену и ныне хранящихся в Музее серебра. Эти драгоценности тотчас же возбудили алчность австрийцев, и, когда курфюрстина была стара и одинока, двое чиновников пытались вынести их силой.
Курфюрстина хотела сверх того довести до завершения труд, бывший главным для ее дома, - Капеллу Принцев для семейной гробницы в Сан-Лоренцо и ремонт этой церкви. Она обратилась к архитектору Руджери. Были укреплены купол Капеллы (расписанный Меуччи [25]) и потолок церкви (который курфюрстина "обновила" и велела заново отделать), колокольня, фонарь и террассы малого купола. Были перестроены пилястры и отреставрированы своды, надгробия и пол гробницы под церковью. Когда происходили работы над куполом, Анна Мария, бывало, часто сама приходила делать осмотр "почти до самого верха". Но Капелла Принцев и ее алтарь не были завершены.
Болезнь прогрессировала, старость делала принцессу все слабее и слабее. Курфюрстина должна была признаться своему врачу Франки, какая у нее болезнь. В конце 1742 года она уже почувствовала близость смерти. "Всплеснув несколько раз руками", она восклицала: "Идет к концу моя жизнь!" Ходить она уже не могла. Ее возили в капеллу в кресле-каталке.
В феврале 1743 года во Флоренции была сильная эпидемия гриппа. По воспоминаниям, переданным Пьераччини, можно судить, что курфюрстина также им заразилась, и что грипп перешел у нее в острую бронхопневмонию. Она задыхалась, кашляла. Смерть ее уже была близка. 18 февраля 1743 года, поздним вечером, Анна Мария Лудовика де Медичи отошла с миром во дворце Питти. Покоится она в Сан-Лоренцо.
Одни судили ее с большой суровостью, другие расточали похвалы, возможно, преувеличенные. Осанна и "распятие". Так бывает со всеми, в особенности с сильными мира сего. Но, подумав о том добре, которое делала эта женщина даже самым простым людям, бывшим ее ближними, мы сможем, вероятно, немного смягчить резкий приговор ее гордости и высокомерию. Вспомним, что однажды в Пизе, в больнице она надела передник сестры милосердия и ходила за больными, кормила их. Будем, наконец, помнить ее более всего за щедрый дар всех медицейских коллекций Флоренции. И мы в итоге - среди тех, кого она облагодетельствовала.
Статуя Анны Марии позади церкви Сан-Лоренцо. (Фото c Wikimedia Сommons, автор Sailko)
Анна Мария в охотничьем костюме. Художник Ян Франс ван Дувен, ок. 1695 г.
Примечания переводчика:
16. Переводчица осторожно замечает, что возвращение законной собственности в строгом смысле не может считаться "подарком".
17. Скарперия находится примерно в 25 км. от Флоренции.
18. Имеется в виду флорентийская церковь Святейшего Благовещения (Сантиссима-Аннунциата).
19. Имеется в виду вилла ла Квиете (буквально "покой"). Названием обязана фреске Джованни да Сан Джованни "Покой, смиряющий ветра" ("La Quiete che domina i venti", 1632).
20. Баччини Джузеппе (1851 - 1922) - итальянский литературовед и библиотекарь, сотрудник Национальной библиотеки Флоренции, опубликовавший, помимо собственных исследований в области истории и литературы, также многие, касающиеся истории Флоренции, произведения и документы.
21. Святейшего в течение Сорокачасовой службы - "Святейший" - это, возможно, флорентийская церковь Святого Духа. "Сорокачасовая служба", или служба "Сорока часов", "Кваранторе" (Quarant'Ore, Quarantore) - в католической церкви поклонение выставленной освященной облатке в течение сорока часов - времени, которое Христос пребывал в гробнице.
22. Четверной Альянс (la Quadruplice Alleanza) - здесь имеется в виду союз Священной Римской Империи, Великобритании, Франции и Республики Соединенных Провинций Нидерладов, заключенный в 1718 г. против Испании.
23. Актон - видимо, Джон Эмерих Эдвард Дальберг-Актон, 1-й барон Актон, или лорд Актон (1834 - 1902), английский католический историк и политический деятель. Автор часто цитируемой фразы "Власть склонна развращать, абсолютная власть развращает абсолютно". ("Power tends to corrupt, and absolute power corrupts absolutely.")
24. Cемейный пакт - в широком смысле с юридической точки зрения это договор, по которому собственник передает свою собственность потомкам, полностью или частично.
25. Меуччи Винченцо (1694 - 1766) - итальянский художник. Наиболее значительная его работа - заказанная Анной Марией фреска купола Сан-Лоренцо "Слава флорентийских святых" ("La Gloria dei santi fiorentini", 1742 ).
(с) Anna Maria Francini Ciaranfi (autore)
(C) перевод, комментарии, подбор иллюстраций -![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
valya_15 (traduzione, commento, scelta delle illustrazioni).
Note: the present translation is made and placed here with the only non-commercial purpose to enrich one's knowledge of history, to practice my literary translation skills and to learn some Italian :-).
Анна Мария в трауре по мужу, художник Ян Франс ван Дувен.
Для курфюрстины, как бы ни была она сильна духом, то было крушение жизни, гибель самой прекрасной части ее самой - того, что составляло для нее все. Овладев собою, она склонилась над гробом любимого мужа, который был выставлен почти месяц во дворцовой капелле прежде, чем быть похороненным в церкви иезуитов. Но отныне Анна Мария простилась со светской жизнью и жила прежде всего молитвами и делами милосердия. Она также взяла на себя инициативу организации публичных проповедей для душевного совершенствования, которые произносили отличные ораторы.
Но жизнь в Германии утратила для нее всякую привлекательность. Ее тянуло во Флоренцию, в Тоскану, к семье. Через год после смерти Иоганна Вильгельма, 10 сентября 1717 г. она навсегда оставила Дюссельдорф, к огорчению его жителей, которых любила и которым делала добро. Приветствуя ее в последний раз, палили пушки. Вечером перед отъездом она простилась с могилой мужа. Его последняя воля предусматривала для нее богатое содержание. Но, под различными предлогами, Карл III никогда не выплатил предназначенню сумму целиком. Анна Мария вела себя наилучшим образом и, как она всегда одаривала свою новую родину, так одарила ее и при прощании: она вернула все, принадлежавшее курфюршеству, и не увезла с собой ничего, что не принадлежало бы в строгом смысле лично ей [16].
Ее сопровождали две дамы немецкого двора и восемьдесят человек, состоявших у нее на службе. О ее обратном пути мы также располагаем подробнейшими, этап за этапом, памятными записями. Повсюду ей воздавались королевские почести, оказывался исключительный прием. Путешествие проходило медленно, с длительными остановками в разных пунктах. 6 октября она оставила Трент. Там она нашла великолепный эскорт, посланный отцом ей навстречу. А Джан Гастоне этот грандиозный эскорт осудил. Стало быть, начиналась - с этих пор можно сказать о ней - его глухая враждебность к сестре. Возможно, так проявила себя глубокая обида, которую он вынашивал на Анну Марию за участие в устройстве его столь несчастного брака, сломавшего ему жизнь и сделавшего его порочным и отчаявшимся бобылем.
Знатнейшие флорентинцы - Джинори, Джерини, Кваратези, Гваданьи, Антинори и не только - выходят ей навстречу. Треть немецкой свиты остается с ней. Мало-помалу она вновь въезжает в те края, что двадцать шесть лет назад оставила позади. В Болонье ее торжественно приветствует кардинал легат Ориго. Должно быть, все острее делается ее желание прибыть во Флоренцию. 21 октября 1717 г. Анна Мария, после двадцати шести лет отсутствия, вновь ступает на землю Тосканы. В Скарперии [17] ее встречает Джан Гастоне, с которым они не виделись уже почти двадцать лет. На другое утро прибывают Виоланта, вдова Великого Герцога Фердинандо, и Элеонора ди Гуасталла, вдова герцога Франческо Марии. После обеда все отправляются во Флоренцию. Джан Гастоне скачет рядом с каретой, которая везет домой его сестру.
Вот и приветственные выстрелы. Палит и большая пушка "Святой Павел", теперь она - в Барджелло. Спускаются с холма, въезжают в город через ворота Сан-Галло. И вот Анна Мария прибывает к Святейшему Благовещению[18], к стопам покровительницы Флоренции. В капелле монастыря ее ожидает отец, Козимо III, с глубоким чувством он не позволяет дочери пасть перед ним на колени и вместо этого сжимает ее в объятиях.
Анна Мария снова погружается в молитвы. Козимо возвращается в Питти. И, когда она туда приезжает, он уже ждет ее у большой лестницы вместе с Виолантой и Элеонорой. Он отводит ей покои, ранее принадлежавшие ее бабушке Виттории, - теперь это так называемый Вольтерранский покой, включенный в Палатинскую галерею. Так, после столь долгого отсутствия, она, его любимейшее дитя, снова подле него, и он навещает ее дважды в день. Великий герцог занимал те поки, что сейчас располагаются позади Палатинской галереи (от теперешнего Каминного зала до Зала Прометея).
Так начинается для курфюрстины новый период жизни во Флоренции. Она и Иоганн Вильгельм ранее делали, и от всего сердца, все, что только могли, на пользу Тоскане. Например, один раз им удалось уменьшить непомерную подать, наложенную на Козимо императором, и это благодаря Иоганну Вильгельму Козимо получил от императора титул Королевского Высочества и право на королевские почести (за которое страшно держался). Но от былого могущества у курфюрстины не осталось теперь почти ничего. В ней, тем не менее, продолжают жить - и это отрицательная сторона ее характера - врожденное тщеславие и гордыня (унаследованные главным образом от Козимо III и Виттории Делла Ровере), еще возросшие из-за высокого положения, занимаемого ею до недавнего времени в Пфальце, и укрепленные недавними грандиозными королевскими приемами, оказанными ей на обратном пути.
Поэтому она начала конфликтовать с Виолантой Баварской, вдовой ее старшего брата Фердинандо, умершего четыре года назад. Она желала, чтобы почести воздавались ей, а Виоланта оставалась на втором месте. Царственной перепалке (мало царственной, надо сказать) положило конец следующее решение, оказавшееся удачным: Анна Мария осталась во Флоренции, а Виоланта была отослана губернаторшей в Сиену и оставалась там до самой смерти, проявив себя лучшим образом, как и всегда проявляла себя эта отличная принцесса.
Портрет Виоланты Баварской работы Джованны Фрателлини
Не получив в свое распоряжение виллы, Анна Мария приказала приготовить для себя покои в Квиете[19], рядом с монастырем, и проводила там летние месяцы.
Как бы то ни было, в остальном курфюрстина вела себя хорошо и пыталась быть полезной флорентинцам, обращавшимся к ней за помощью и милостями. Это тем более верно, что циничный Джан Гастоне говорил, что во Флоренции - три мадонны: мадонна скорбей (Виоланта), мадонна молока (разжиревшая Элеонора ди Гуасталла, вдова Франческо Марии) и третья - мадонна милостей (Анна Мария).
Против ее поведения возразить нечего. "Жизнь" Анны Марии, написанная еще пока она здравствовала, и опубликованная Баччини [20] в 1890-м году, так описывает ее существование в последние годы (и это не обязательно биография, составленная к ней расположенным и придворным лицом): "Курфюрстина ведет жизнь весьма размеренную. По утрам она редко когда выходит из дворца и днем ближе к вечеру отправляется посетить Святейшего в течение Сорокачасовой службы [21] и затем обычные церкви, где празднуют дни святых, сменяющие один другой. Обедает и ужинает она всегда в установленное время". И еще: "Величайшая радость для нее - драгоценные украшения и несколько меньшая - картины старые и новые, прекрасно исполненные...Верят поэтому, что она проживет долго" (!). Неизвестный биограф, тем не менее, говорит, что она не занималась благотворительностью всерьез и без оговорок, но относилась по-разному к знати и ко всем прочим.
Итак, жизнь печальная, однообразная, полная противоположность блестящей жизни двора в Дюссельдорфе. Но курфюрстина хранила в сердце две большие любви, все те же, постоянные: любовь к своей семье и любовь к Флоренции и Тоскане. Козимо III хотел, чтобы Анна Мария ему наследовала. И, в самом деле, чуть ли не сразу после ее возвращения, прибегнув к старому предписанию времен Козимо I, он заставил Сенат и Совет утвердить это свое решение. Было получено даже некотрое согласие императора. Но это не значило ничего. Ведь Джан Гастоне был никчемен, порочен, болен, и потому очень своевременно встала проблема наследования великого герцогства Тосканского: его вожделела толпа народа, припомнившая родственные связи с Медичи и, следовательно, притязавшая на права наследства.
Заключенный в Ганновере трактат Четверного Альянса [22] провозглашал, что Тоскана должна перейти к инфанту Испанскому, принцу дону Карлосу (позднее Карлу III), закрепляя, что Тоскана (и в особенности Сиена) была вотчиной испанцев. На подобных основаниях Австрия утверждала, что Тоскана, напротив, является вотчиной императора. Анна Мария, как бы то ни было, исключалась из числа наследников, так как, кроме того, что она была женщиной, она не имела потомства. Равно и у Джан Гастоне вовсе не было детей. Неудачная идея использовать Франческо Марию также оказалась бесплодной.
Быть может, как справедливо отмечалось ранее, именно эта печаль - увидеть Тоскану в конце концов в руках иноземцев и, более того, видеть прекращение рода Медичи, - сократила дни Козимо III. Который, вследствие тяжелой инфекции, не имея более никаких сил противиться ей и защищаться, скончался 31 октября 1723 года. Личность спорная и предмет споров, несчастная и сама по себе, и для других, мучимая и мучившая, вся - свет и тени и, может быть, более тени, чем свет.
Портрет Козимо III с регалиями работы Вольтеррано
Новый великий герцог Джан Гастоне не был щедр к Анее Марии. Он даже не хотел признать принадлежащими ей доходы от имущества бабушки Виттории делла Ровере, которые Козимо III указал ей перед смертью. Это все еще действовало глубокое раздражение, затаенное им в сердце, - результат несчастливейшего брака, устроенного сестрой с таким недостатком проницательности столько лет назад. В 1731 году умерла милая и добрая Виоланта, правительница Сиены. Но Джан Гастоне не хотел ни чтобы Анна Мария заняла ее место, ни чтобы она пользовалась виллой в Лаппеджи, уже предназначенной Виоланте и для курфюрстины столь дорогой.
Мир между Испанией и императором вновь изменил судьбу Тосканы. Великое герцогство переходило не Карлу III Испанскому, а Францу III Лотарингскому, конечно, как компенсация за потерю Лотарингии, которую его принудили уступить Польше. Тогда же прервалась, 9 июля 1737 года, и жизнь несчастного, никчемного, порочного Джан Гастоне, последнего великого герцога из рода Медичи. Забыв причиненные обиды, Анна Мария с любовью ухаживала за ним. Он сильно уронил престиж имени Медичи - плачевное финальное падение.
Едва три дня спустя, Сенат и Совет Флоренции засвидетельствовали свою верность Францу Лотарингскому. В то же время регентство, в ожидании нового государя, осуществляла Анна Мария.
Встреча курфюрстины с великим герцогом-лотарингцем и его женой Марией Терезией (будущей знаменитой императрицей Австрии), состоявшаяся 20 января 1739 г., была сердечной, исполненной уважения и дружелюбия. Курфюрстина позволила Марии Терезии взять себе часть знаменитых медицейских драгоценностей. И согласилась стать крестной маленькой великой герцогини Марии Анны. Со своей стороны, молодые великие герцоги просили Анну Марию оставаться во Дворце Питти в покоях, отведенных ей отцом, и заниматься делами государства в их отсутствие. Но она была стара, отчаялась, устала. Как раз тогда, когда Франц и Мария Терезия в том же 1739 году посещали Сиену, в ее левой груди проявились первые симптомы рака. Глубоко страдая наедине с собой, она, однако, нашла в себе силы никому не выдать ни их, ни позднее другие, скрывая их также от своего врача почти что до самого конца и получая медицинскую помощь втайне лишь от своей верной камеристки Марии.
По смерти Джан Гастоне, последние заботы курфюрстины сосредоточились на двух больших привязанностях ее жизни: ее семье - Медичи и Флоренции с Тосканой. Она поняла, что лишь прочно связав эти две большие любви в едином целом, она сможет принести пользу, бессмертную славу своей родине и роду Медичи. И по этой причине (а не из мелкого чувства досады и ревности, как предполагает Актон [23]) она неотделимо соеднила с Тосканой огромное ч а с т н о е имущество Медичи (а не великого герцогства), которое уже было единственным принадлежащим лишь ей достоянием. Тотчас же после смерти брата она сказала Францу Лотарингскому о своем желании прийти к соглашению с ним.
Поэтому, дав соответствующие указания, она назначила для этой цели своим полномочным представителем в Вене маркиза Бартоломмеи; тогда же со своей стороны великий герцог назначил барона Пфучнера. Переговоры, сразу же начатые, привели к знаменитому Семейному пакту [24], подписанному двумя уполномоченными в Вене 31 октября 1737 года. И вот его статья третья - та, что означала для Флоренции обладание огромным художественным и культурным наследием Медичи, та, за которую мы чтим память курфюрстины Пфальцской, ибо она навеки дала Флоренции сокровище ее собраний, делающих Флоренцию знаменитой, единственной в целом мире: "Статья III: Яснейшая Курфюрстина уступает сим, и передает Его Королевскому Величеству для него и его наследников Великих герцогов все движимое имущество, предметы и редкости, унаследованные от Яснейшего Великого герцога, ее брата, как-то: Галереи, картины, статуи, библиотеки, украшения и прочие драгоценные вещи, как и святые реликвии, реликварии и их украшения в капелле Королевского Дворца, каковые Его Королевское Величество обязуется сохранять при непременном условии, что из них ради украшения Государства, для пользы общества и для привлечения любопытства Иноземцев ничто не будет вывезено и убрано из Столицы и из Государства Великого Герцогства. Одежды, движимое серебро и предметы для личного пользования остаются в свободном распоряжении Его Королевского Величества".
Она еще раз подтвердила это в своем завещании от 5 апреля 1739 г. в отношении ювелирных украшений, "принадлежащих к ее наследственному имуществу", приказав присоединить их к драгоценностям государства "с тем, чтобы использование их служило к украшению Яснейших Великих Герцогов и Яснейших Великих Герцогинь, правящих Тосканой, при том, что все они, всегда и навечно должны сохраняться в сем городе Флоренции, вместе со всеми Статуями, Кариатидами, Медалями и другими единоличными редкостями, принадлежащими к Наследству Семьи уже царствующей от Яснейшей Завещательницы и по Соглашению, заключенному с Его Королевским Величеством в Вене 31 октября 1737 г." Бессрочное действие этого завещания и Семейного пакта позволило в 1919 г. в конце Первой мировой войны вернуть из Австрии часть драгоценностей курфюрстины, незаконно вывезенных Лотарингским домом в Вену и ныне хранящихся в Музее серебра. Эти драгоценности тотчас же возбудили алчность австрийцев, и, когда курфюрстина была стара и одинока, двое чиновников пытались вынести их силой.
Курфюрстина хотела сверх того довести до завершения труд, бывший главным для ее дома, - Капеллу Принцев для семейной гробницы в Сан-Лоренцо и ремонт этой церкви. Она обратилась к архитектору Руджери. Были укреплены купол Капеллы (расписанный Меуччи [25]) и потолок церкви (который курфюрстина "обновила" и велела заново отделать), колокольня, фонарь и террассы малого купола. Были перестроены пилястры и отреставрированы своды, надгробия и пол гробницы под церковью. Когда происходили работы над куполом, Анна Мария, бывало, часто сама приходила делать осмотр "почти до самого верха". Но Капелла Принцев и ее алтарь не были завершены.
Болезнь прогрессировала, старость делала принцессу все слабее и слабее. Курфюрстина должна была признаться своему врачу Франки, какая у нее болезнь. В конце 1742 года она уже почувствовала близость смерти. "Всплеснув несколько раз руками", она восклицала: "Идет к концу моя жизнь!" Ходить она уже не могла. Ее возили в капеллу в кресле-каталке.
В феврале 1743 года во Флоренции была сильная эпидемия гриппа. По воспоминаниям, переданным Пьераччини, можно судить, что курфюрстина также им заразилась, и что грипп перешел у нее в острую бронхопневмонию. Она задыхалась, кашляла. Смерть ее уже была близка. 18 февраля 1743 года, поздним вечером, Анна Мария Лудовика де Медичи отошла с миром во дворце Питти. Покоится она в Сан-Лоренцо.
Одни судили ее с большой суровостью, другие расточали похвалы, возможно, преувеличенные. Осанна и "распятие". Так бывает со всеми, в особенности с сильными мира сего. Но, подумав о том добре, которое делала эта женщина даже самым простым людям, бывшим ее ближними, мы сможем, вероятно, немного смягчить резкий приговор ее гордости и высокомерию. Вспомним, что однажды в Пизе, в больнице она надела передник сестры милосердия и ходила за больными, кормила их. Будем, наконец, помнить ее более всего за щедрый дар всех медицейских коллекций Флоренции. И мы в итоге - среди тех, кого она облагодетельствовала.
Статуя Анны Марии позади церкви Сан-Лоренцо. (Фото c Wikimedia Сommons, автор Sailko)
Анна Мария в охотничьем костюме. Художник Ян Франс ван Дувен, ок. 1695 г.
Примечания переводчика:
16. Переводчица осторожно замечает, что возвращение законной собственности в строгом смысле не может считаться "подарком".
17. Скарперия находится примерно в 25 км. от Флоренции.
18. Имеется в виду флорентийская церковь Святейшего Благовещения (Сантиссима-Аннунциата).
19. Имеется в виду вилла ла Квиете (буквально "покой"). Названием обязана фреске Джованни да Сан Джованни "Покой, смиряющий ветра" ("La Quiete che domina i venti", 1632).
20. Баччини Джузеппе (1851 - 1922) - итальянский литературовед и библиотекарь, сотрудник Национальной библиотеки Флоренции, опубликовавший, помимо собственных исследований в области истории и литературы, также многие, касающиеся истории Флоренции, произведения и документы.
21. Святейшего в течение Сорокачасовой службы - "Святейший" - это, возможно, флорентийская церковь Святого Духа. "Сорокачасовая служба", или служба "Сорока часов", "Кваранторе" (Quarant'Ore, Quarantore) - в католической церкви поклонение выставленной освященной облатке в течение сорока часов - времени, которое Христос пребывал в гробнице.
22. Четверной Альянс (la Quadruplice Alleanza) - здесь имеется в виду союз Священной Римской Империи, Великобритании, Франции и Республики Соединенных Провинций Нидерладов, заключенный в 1718 г. против Испании.
23. Актон - видимо, Джон Эмерих Эдвард Дальберг-Актон, 1-й барон Актон, или лорд Актон (1834 - 1902), английский католический историк и политический деятель. Автор часто цитируемой фразы "Власть склонна развращать, абсолютная власть развращает абсолютно". ("Power tends to corrupt, and absolute power corrupts absolutely.")
24. Cемейный пакт - в широком смысле с юридической точки зрения это договор, по которому собственник передает свою собственность потомкам, полностью или частично.
25. Меуччи Винченцо (1694 - 1766) - итальянский художник. Наиболее значительная его работа - заказанная Анной Марией фреска купола Сан-Лоренцо "Слава флорентийских святых" ("La Gloria dei santi fiorentini", 1742 ).
(с) Anna Maria Francini Ciaranfi (autore)
(C) перевод, комментарии, подбор иллюстраций -
valya_15 (traduzione, commento, scelta delle illustrazioni). Note: the present translation is made and placed here with the only non-commercial purpose to enrich one's knowledge of history, to practice my literary translation skills and to learn some Italian :-).
И на этом оканчиваются "Женщины дома Медичи".
