Итальянская аллегория (2)

[valya_15]

3. Неаполь
В Неаполе нас принимали Эней и Дидона. Почему так? - согласно преданию, любимому экскурсоводами, именно к этим берегам причалили корабли парубка моторного, когда он с единомышленниками спасался из Трои. А почему вместе с Дидоной - боги смилостивились над любовью, отвергнутой по их приказу, и постановили, что жизнь Эней проведет с Лавинией, а вечность разделит с Дидоной. И так ему и надо.
У них семейный подряд по культурному обслуживанию туристов. Дидона водит экскурсии: защищаясь цветастым зонтиком от солнца шествует по натоптанным маршрутам, не напрашиваясь на комплименты, но требуя к себе уважения, ровным голосом повествует бесконечные истории из жизни неаполитанских королей, королей мафии, певучих рыбаков, мелких жуликов и простых граждан, не подпадающих ни под одну их перечисленных категорий. Дидона уже побывала в огне, воды и так не боится, а звучанием медных труб она, как царица, уже пресытилась, к тому же и на туристов разнообразных насмотрелась - со всех сторон закаленная женщина. Даже шутки рассказывает серьезным голосом, и от этого особенно смешно.
Едем мы в автобусе мимо скверика. На траве (за едой) сидит зрелая и благополучная пара. Тут наперсница Дидоны, гид Вера, восклицает:
- А вон наши сидят. Точно наши. Итальянка никогда не станет в лифчике сидеть, в крайнем случае - без лифчика сядет... - В таком духе шутки просвещенной и усталой госпожи Дидоны для удовольствия доверенных ей туристов.
А ее неверный-благоверный все время крутился вокруг нас и создавал авантюрную обстановку. Для начала, когда мы еще только въезжали в город на автобусе, Эней дурачил нас, предлагая угадать, в какой руке у него море - оказалось, в обеих. Потом, когда Дидона, обретя профессиональное красноречие, рассказывала нам историю появления в Неаполе петербуржцев - коней Клодта с укротителями, он подошел к нам с коробкой карточек возможных вариантов будущего и ручным зеленым попугайчиком, предлагая убедиться в своей счастливой судьбе за скромную цену, но тут не очень преуспел: попугайчик все время выпрыгивал на землю, порываясь смыться под видом прогулки в ритме вальса, и хозяину приходилось ловко ловить его, подставляя ему коробку. Потом, облачившись в пеструю рубашку и замаскировавшись под дружелюбного и предприимчивого афроитальянца, чтобы мы его не узнали сразу, Эней приставал к нам с японским зонтиком в одной руке и подносом сувениров в другой. Дидоне пришлось быть начеку и, с невинным видом продолжая рассказывать о перипетиях королевской жизни, одновременно высматривать, нет ли поблизости полиции. В Италии с целью борьбы с подделкой известных марок запрещено покупать без чека, по крайней мере, товары, "предлагаемые от имени" этих марок на улице, а если что - штрафуют покупателя. Напуганные такой перспективой мы не обращали на все коммерческие усилия Энея внимания, как он ни потел. Наше безразличие его под конец разозлило, и он выставил на нашем пути размалеванную статую Августа с надписью на постаменте (по-итальянски): "Рим - дерьмо".
Помимо этих дружных бывших любовников, а теперь - партнеров по бизнесу есть еще одна парочка, Везувий и Капри, неправедно разлученные любовники. Капри, обращенная в остров, лежит на море в заманчивой позе и смотрит на берег, на возлюбленного. Тот сидит на берегу без движения, замер в своем горе, понятном только ему да другим чудакам, осмеливающимся молча страдать от любви. А рядом с ним, подставив лицо и ладони солнцу, лежит Неаполь, и делает вид, что ему плевать, когда затаенные страсти Везувия вырвутся наружу.
У подножия Везувия в сейсмоопасной зоне живет много рискового народу. История того, как они здесь оседают, может быть рассказана как "Чиполлино" наоборот. Кум Тыква, который уже достал кирпичи, начинает строиться. Приходит строгий синьор Помидор и говорит: "Оштрафую". Кум Тыква лезет в карман и достает коротенький фруктово-овощной евро. Помидор отчаливает. Так его кормят взятками до тех пор, покуда домик Тыквы не будет подведен под крышу. А такие дома по закону сносить запрещено.
На случай совсем уж вопиющих злоупотреблений принца Лимона или выхода Везувия из оцепенения в Неаполе существует один великий и единственный Показатель, которому все безоговорочно доверяют. Он один успокаивает, но уж если пугает, так пугает. Это кровь святого Януария, или Дженнаро, сохраняемая в ампулах в его соборе. За давностью веков кровь твердая, но два раза в год, в дни почитания святого, она становится жидкой, и тогда всем неаполитанцам хорошо. Но если кровь не станет жидкой, неаполитанцы приходят в смятение, потому что, значит, нужно ждать беды. И, действительно, кровь не стала жидкой накануне Второй мировой войны и землетрясения в 1970-х годах.
Веселый город Неаполь, - говорится тоном человека, крепко держащегося за свой кошелек. Самое главное энейское шельмовство здесь, пожалуй, - при таком шикарном манящем море и бесстыдном солнце отсутствие пляжей. То есть официальных и благоустроенных. Неофициально граждане бегают по камням самодельного пляжика наподобие "профессорского", или "рабочего" уголка в Алуште и барахтаются в Неаполитанском заливе в свое удовольствие.
Улыбчивый шелопай Неаполь прекрасен, но для нас, дальних потомков Энея, не удивителен. Дидона рассказывает мне про главное правило - нарушение правил, про непобедимых бандитов и неуправляемых водителей, про легендарные лукавство и радость от жизни с бомбой на боку, про блаженство лени, не распространяемое на мошенничество и пострелять - и я равно благодушно улыбаюсь: "Свои, свои люди". Но это солнечное спокойствие легко прервать: рядом с Неаполем есть Помпеи.
4. Город гнева
Помпеи в жизни оставили у меня совсем другое впечатление, чем то, которое складывается после учебника истории и даже картины Брюллова.
В учебнике для подростков написано, что Помпеи - это древний город, который под лавой сохранился удивительно целым, и вы, дети, можете там совсем точно узнать, как жили древние люди. Какие у них были дома с мозаиками, миски и кувшины. Что они кушали, где они гуляли, работали, спали. Интереснейшая экспозиция и подарок истории любознательным потомкам!
Картина Брюллова, как объясняют искусствоведы, - о крахе мира прекрасных, но ложных идолов: значит, еще и о торжестве истины, грозном, но необходимом, о рождении и победе мира нового. Стоя перед ней, больше думаешь о триумфе русской кисти, чем о крахе античного города. Великая картина красива, и красота ее невольно заставляет забыть о смысле сюжета. А кроме того, если вы замечали, большинство персонажей этой картины - еще живы. Зритель думает: они могут убежать, спастись, хоть кто-то из них. Ведь среди них и сам художник с возлюбленной графиней, одновременный житель двух миров, живой свидетель события, рассказавший о нем в другом времени. Смотришь на него, забываешь об эпохах, и думаешь: понятно, нельзя же было ему там погибнуть, если он все это написал...
(К слову, вспоминаю, когда и как я единственный раз видела "Последний день Помпеи" в Русском музее живьем. Это было в "чернобыльское лето". Меня увезли развлекаться в эвакуацию, на моей земле был пожар, не имеющий себе равных, сведения о его последствиях доходили до меня урывками, как отсветы большого пламени, и я придавала им значение пересказов страшной сказки. Я стояла перед картиной Брюллова, изображающей катастрофу, не зная ничего, кроме урывков и фантазий, рыжая девушка-экскурсовод говорила о торжестве, и я была уверена, что все, кто на этой картине еще жив, еще выживут).
У них, в Помпеях, может быть, уже все выходы недоступны, но зритель этого еще не видит, не знает, хочет не знать. Как бы ни было страшно, пока жив, можно выбраться. И мысленно ты с теми, кто выбрался, больше, чем с теми, кто погиб. Если они в страхе и отчаянии не видят выхода, ты можешь начать за них искать его, чтобы им указать.
А на самом деле Помпеи - это музей Апокалипсиса, который уже был. Так он не столько занимателен, сколько страшен.
По дороге туда Дидона и ее наперсницы-гидессы рассказывали во всех анатомических подробностях, какая смерть от проснувшегося Везувия постигла жителей Помпей и еще двух городков, где ныне активно промышляют "черные археологи". Все это я слушала, глядя из автобуса на веселую зеленую Кампанию, как если бы я спала в саду, а мне вслух читали медицинский справочник.
В Помпеях первое, к чему нас подвели, это колумбарий. Античное кладбище у входа в город. Не сразу понятно, что это за ряды углублений в скале, на которые смотришь сверху вниз. Народ фотографирует их, но не очень охотно: что мы, колумбариев не видели?
В самом городе ходить довольно трудно, но есть на что посмотреть. Нам показали, как помпейцы-помпеяне улицы мостили и нечистоты сливали, как они дорогу переходили и где телеги привязывали. Где развлекались: помпейский театр восстановлен, и, если тебя захватит, можно на сцене кого-нибудь изобразить. Вряд ли тебя примут за идиота, потому что вряд ли заметят: туристов слишком много, и все собой заняты. Где они предавались любви без любви: в городе найдено двадцать пять античных борделей. Туда ведут экскурсии взрослых, но туда же спокойно забираются местные ребятишки. Перед визитом в бывший дом терпимости народ заранее оживляется, после - окончательно раскрепощается, ибо самые скабрезные шутки вполне соответствуют содержанию античных фресок, которые теперь являются исторической и художественной ценностью. Приезжие со смехом рассыпаются по улицам древнего города, во всю фотографируются, с веселым скепсисом гадают, что здесь восстановлено, а что пририсовано. Вот здесь они жили, здесь пили, здесь молились, здесь чинили суд и расправу. Здесь мылись - мы долго шлялись по помпейской мужской бане. Здесь предвыборную агитацию проводили: ее следы обнаружились даже в бане, так как кандидаты на выборах делали бане подарки. Мы мечемся и кривляемся между пустыми стенами, забыв о жаре и усталости, а наша суровая Дидона с помощницей следит, чтобы мы не потерялись.
Потом выходим на рынок. Привет, ребята! - знакомая с детства фреска: замурзанный и пока неузнанный Одиссей сидит перед Пенелопой: "О, царица, кто же спилил пень и сдвинул нашу постель?" А под картинкой, где хозяйка и гость за миг до пенелопиного счастья, ты видишь: под стеклянным колпаком лежит фигура маленького человека без лица, навеки застывшего в предсмертных муках. Вот то, о чем ты уже слышала: фигуры воссозданы по углублениям, оставшимся после останков. И потом уже к выходу ты идешь мимо больших витрин, где выставлены горшки-кувшины и эти фигуры мертвых. Какая-то странная вещь, похожая на ком, в котором можно различить ноги животного, - это билась в конвульсиях привязанная собака...Тех, кто выжил, здесь уже нет - ты пребываешь с мертвыми. Люди-люди, не думаете ли вы, что когда-нибудь кто-то и на вас посмотрит так же, с равнодушным любопытством туриста?
Солнце ясное и небо безмятежно ... Мне делается не по себе при мысли, что гибель Помпей пришлась на 24 августа, как и день рождения моей страны.
В храме Аполлона остались скульптуры Аполлона и полуразрушенной Артемиды в позах стреловержцев. Говорят, они изображены в момент, когда убивают Ниобид. Вместо этого можно представить, что они убивают гигантов, напавших на Олимп, или просто охотятся вместе - после того, как здесь прошел Везувий, неизвестно, куда они целятся. И ничто не помешает вам, смотря по желанию, вместе с ними поцелиться из воображаемого лука или, напротив, поднять руки, останавливая их стрелы.



Вся надежда на бдительность небесного заступника. Святой Януарий - главный неаполитанский капитан. (У меня тоже есть любимый Дженнаро, но он - венецианец, и, когда мы доплывем до Венеции, я вам про него расскажу) .

(продолжение следует. Фотки тоже)

Замок Клеменции Венгерской