Пятая любовная элегия тов. Овидия

[valya_15]

заметно отличается по настроению от третьей. :-) Она куда как более игрива и вместе с тем, как мне представляется, более для него типична. Детям до 16,5 лет читать разрешается только для того, чтобы узнать: вот за что страдальцем кончил он своей век блестящий и мятежный...
Рус. пер. С.В.Шервинского

Жарко было в тот день, а время уж близилось к полдню.
Поразморило меня, и на постель я прилег.
Ставня одна лишь закрыта была, другая - открыта,

Так что была полутень в комнате, словно в лесу, -

Мягкий, мерцающий свет, как в час перед самым закатом
Иль когда ночь отошла, но не возник еще день.
Кстати такой полумрак для девушек скромного нрава,
В нем их опасливый стыд нужный находит приют.

Тут Коринна вошла в распоясанной легкой рубашке,
По белоснежным плечам пряди спадали волос.
В спальню входила такой, по преданию, Семирамида
Или Лайда, любовь знавшая многих мужей...

Легкую ткань я сорвал, хоть, тонкая, мало мешала, -
Скромница из-за нее все же боролась со мной.
Только сражалась, как те, кто своей не желает победы,
Вскоре, себе изменив, другу сдалась без труда.

И показалась она перед взором моим обнаженной...
Мне в безупречной красе тело явилось ее.
Что я за плечи ласкал! К каким я рукам прикасался!
Как были груди полны - только б их страстно сжимать!

Как был гладок живот под ее совершенною грудью!
Стан так пышен и прям, юное крепко бедро!
Стоит ли перечислять?.. Все было восторга достойно.
Тело нагое ее я к своему прижимал...

Прочее знает любой... Уснули усталые вместе...
О, проходили бы так чаще полудни мои!


Укр. переклад А.Содомори

Спека була. Вже вивершив день опівденну годину.

    Геть розморило й мене - я на постелі приліг.

Крізь половинку віконниці, що притулялась нещільно,

    Світло цідилось лишень, мов у гайку між гіллям.

Сутінь такою бува, як її ще підсвічує сонце,

    Й досвіток, що на межі: вже він не ніч, ще не день.

Світло неясне таке, напівтінь, соромливим на руку:

    Милого захистку тут цнота шукає тремка.

Бачу, Корінна ввійшла... Розпущена туніка вільно,

    Вільно й волосся витке мовби спливало з рамен.

Так у спальню, розказують, входила Семіраміда,

    Так - і Лаіда, що в ній стільки кохалось мужів.

Туніку з неї я зняв, хоч, тонка, й не була на заваді, -

    Все ж, аби зняти її, трохи таки поборовсь,

Трохи, бо в тій боротьбі лиш я жадав перемоги,

    Хто на поразку пристав - легко долати таких.

От і стала вона, вже оголена, переді мною, -

    Мов бездоганна різьба - жодної вади ніде.

Бачив усе я, до всього торкався - плечі, рамена,

    Перса!.. Вони мов самі пружно тяглись до долонь.

Як під крутими грудьми рівномірно живіт округлявся!

    Як понад стегна гладкі плавно підносився стан!

Та хіба все опишу? А все було захвату гідне!

    От я її й пригорнув, голу, до тіла свого.

Інше - знатиме всяк... Спітнілі, поснули ми побіч.

    Тільки б частіше мене полудень тішив такий!