![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
valya_15Сценарий Б.Фирсова. Постановка Р.Сироты, В.Рецептера
Раньше я выкладывала отдельные кадры из этого спектакля, а теперь решила записать свои мысли о нем.
Грибоедов (В.Рецептер) и Николай I (В.Медведев)
Грибоедов и Чаадаев (В.Стржельчик)
(Я предупредила) Грибоедов и Пушкин (С.Юрский) - в светской обстановке
Ермолов (Н.Корн) (он же играет персидского шаха)
Грибоедов и Паскевич (Е.Лебедев)
Грибоедов и слуга Сашка (В. Козлов), котрого избили на персидском базаре
Грибоедов, Булгарин (Н.Трофимов) и Леночка (которую Грибоедов уже соблазнил) (Н.Тенякова)
Катя Телешова (Н.Скоморохова)
Грибоедов и Нина (Г.Микрюкова)
Грибоедов и И.Бурцев (О. Басилашвили), который обещает Грибоедову завалить его проект компании на Кавказе
Грибоедов высказывает персидскому шаху свое пренебрежение
Доктор Аделунг (Г.Гай) - погиб при нападении на миссию
Секретарь миссии Мальцев (В.Заманский) - ему удалось выжить
Последнее слово Пушкина
Раньше я выкладывала отдельные кадры из этого спектакля, а теперь решила записать свои мысли о нем.
Когда "Смерть Вазир-Мухтара" Ю.Н.Тынянова была новым романом, говорили, что роман этот кинематографичен. Когда спустя десятилетия я читала "Смерть Вазир-Мухтара" и узнала об этих отзывах, я решила, что роман кинематографичен в смысле и стиле "великого старого монументального кино" - то есть, для того времени, когда создавались фильмы Сергея Эйзенштейна, но уже не для более позднего и близкого ко мне времени. Пишу сейчас об этом для того, чтобы признать: я ошиблась.
Телеспектакль с ленинградскими актерами, я думаю, - удачная экранизация романа, потому что он создал у меня именно то же впечатление, что и роман: много, много лиц людей, с которыми встречается главный герой. В романе самого героя среди них иногда было не слишком хорошо видно, кроме моментов нарастающего напряжения; происходило это, может быть, из-за главенствующего над всем голоса автора, который иногда сливается с героем, а иногда - смотрит на него со стороны, но говорит о нем всегда в третьем лице. Из-за этого кажется, что рассказчик нависает над всеми жителями романа, как сгущающиеся тучи, и заслоняет собою героя. Понятно, что Грибоедов и его теперешнее внутреннее состояние должны лучше проявляться в диалогах с этими многими людьми, но каждый из портретов и сам по себе достаточно замечателен, и некоторые способны отвлекать все внимание на себя, в особенности - когда действующее лицо представляют с пространными авторскими комментариями.
В телеспектакле тоже "много лиц" - император, Пушкин, Булгарин, Чаадаев, Ермолов, Паскевич, женщины Грибоедова, Самсон, Сашка Грибов, Аббас, Алаяр-хан и прочие, - но ощущения, что их объединенное множество или кто-то другой заслоняет фигуру главного героя, не было. У самого Грибоедова тоже сменяются лица, их несколько, всегда запоминающихся и выразительных лиц одной личности - дипломата, государственного устроителя, драматурга, поэта, музыканта, расстроенного одинокого человека и многие другие. Ироничные, брезгливые, внимательные, неудовлетворенные ... "Голос автора" из романа в спектакле превращен в голос героя, произносящий его внутренние монологи. С помощью этого приема достигается еще одна цель - показать внутреннюю раздвоенность главного героя, который не находит себе места и всегда почти делает не то, что, как он чувствует, должен. Наивысшая точка здесь - сцена перед тегеранским убийством, когда герой стал разговаривать со своей совестью, "как с человеком". Как раз спутника Грибоедова, его камердинера и, предположительно (или действительно), сводного брата Сашки Грибова, в спектакле не так много, как в романе, поэтому Сашка здесь не выглядит как "комический дублер".
В романе есть значительные массовые сцены. В фильме-спектакле их нет, скорее всего, по причине условий постановки для телевидения. Такой нельзя считать даже сцену многочасового сидения полномочного министра перед шахом и его двором, которые - стоят. (Несколько смешно выглядят сейчас все эти знаменитые отечественные актеры в восточных одеждах и с накладными персидскими бородами, но все-таки и сквозь них узнаваемые: "Голос знакомый...кто это? кто это?...ба, да Копелян!") Вся эта сцена - серия внутренних монологов ее участников: "кто о чем сейчас думает", - и чередующиеся монологи, как дым из разных курильниц, наполняют воздух нетерпением и ненавистью. Сцена нападения на миссию - это тоже только лица, лица людей, встречающих решающий момент: секретарь Мальцев (единственный, кто выживет) охвачен раздирающим страхом, доктор Аделунг сам бросается на нападающих, и последнее лицо Грибоедова, которое увидит зритель, будет, когда тот восхищается мужеством доктора: какой человек!
Противоположной крайности, когда главный затмевает всех или большинство, тоже удалось избежать. Хотя персонажей в спектакле много и, стало быть, многие роли - совсем короткие, каждое лицо запоминается и оставляет чувство, что оно - именно такое, как надо: Фаддей Булгарин (Н. Трофимов) - егозливый, но в своем роде блестящий, гордящийся своей дружбой с Грибоедовым, его жена Леночка (Н. Тенякова) - красивая статная дама, неуютно чувствующая себя в пристутствии Фаддея и тайно дарящая его друга благосклонностью, Николай I (В. Медведев) - не отталкивающий и с виду мужественный, но недостаточно проницательный. У балерины Кати Телешовой лицо крепкой крестьянской девушки с присущим ей обаянием доброй простоты ("изменяла она - по доброте"), а у Нины - лицо грузинской красавицы, глаза которой могут напомнить глаза на картине Мурильо (и которая, хотя она всего лишь - "девочка," может пленять покорностью с достоинством и преданностью. Ее тоже очень немного - меньше, чем можно было бы ожидать). Наверное, неожиданно выглядит Чаадаев (В. Стржельчик). "Вредный барин". Впечатление какой-то очень большой силы, которая на всех обижена за то, что не может быть растрачена так, как она хочет. Многие язвительные нотки "голоса автора" по отношению к ряду персонажей, которые звучат в романе, в спектакле приглушены или исчезли: как будто каждое из действующих лиц, обращаясь к зрителю без посредников, само защищает себя перед ним, а удачно или нет - судить зрителю.
Конечно, роман - в сильном сокращении (спектаклю подошел бы подзаголовок "по страницам"), мне не хватает в экранизации некоторых массовых сцен из романа, но я не считаю, что для рассказа этой истории совсем не подходит именно такой способ - лица и монологи лиц, обмен монологами чаще, чем диалоги. Напротив, получается интересная идея. Говорят, что человек в толпе потому и вытворяет все, что угодно, что толпа поглощает личность - так вот, среди многих человек все равно остается одним, собою, даже если позволяет себе забыть об этом. И дела его - его, а не чьи-то, дела, и совесть его - его совесть. У Саши Чацкого тоже конфликт с обществом, но общество это - не единоликое, а состоит из ярких персонажей.
Как известно с ним соприкасавшимся, "Смерть Вазир-Мухтара" - роман исторический в двух планах: о конце "людей двадцатых годов" сразу XIX века и ХХ века. По понятным причинам в спектакле это секретное дно показать было нельзя. Но здесь нет вступления к роману - о том, как "перестали существовать люди двадцатых годов с их прыгающей походкой". Все действие - в рамках двух дипломатических приемов у Николая I: один раз - Грибоедов принес Туркманчайский мир, другой - Хозрев-мирза пришел за забвением для тегеранского происшествия. А ведь вступление к роману задает его тон. (Здесь уместно напомнить, что даже и это вступление, хотя и убедительное, запоминающееся, не может вполне обязать современного читателя во всем разделять данные в романе оценки исторических лиц и событий. Но вот "в атмосферу романа" должно ввести именно оно). Можно воспринимать это отсутствие вступления как отказ от исторической двусмысленности романа: спектакль - только о Грибоедове и 20-х годах XIX века. А можно иначе - если, например, считать задающими тон в спектакле обращенные к Грибоедову слова Чаадаева: "Добро пожаловать в наш некрополь - город мертвых". Какой именно это некрополь, и перестал ли он существовать? Так, из-за того, что в спектакле отрезан исторический пролог, может достигаться впечатление, что современность важнее исторической формы, и на самом деле спектакль адресован современности своих первых зрителей (как роман был адресован современности своих первых читателей).
Если отвлечься от поисков подтекстов и исторических параллелей, в фильме рассказана история дважды одинокого человека. Грибоедов (В. Рецептер) - высокий, худой, как спица, и с лицом часто капризным, как будто сделанным из смятой бумажки. Вы думаете, это вечно недовольный пожизненный отличник? - ха, это бывший первый хулиган! Начальное его одиночество происходит от того, что он сам по себе - слишком Единица, и ни к какой сумме его не прибавишь. Джентльмен, разлегшись в халате у камина, декламирует для своего удовольствия стихи на фарси; поэт наслаждается старинным, древним русским языком и хочет возрождать его в новое время. Ни на кого он не похож (разве что на Мольера, но тот - в другом мире) и не стремится нравится (а женщины к нему тянутся и любят его, должно быть, поэтому). Даже лидером он не будет: он хотел бы возглавить компанию, которая сделала бы его правителем провинции, но и этого ему не позволят, причем - разные силы, действующие с противоположных сторон. Другое одиночество известно по сюжету: друзья погибли или продолжают погибать, а он - как будто бы выжил и в чести, и состояние это мучительно. "Горе" так и не напечатано, новая трагедия не удается, в Персии требуют делать то, что невозможно, и вообще все происходит не так.
Впрочем, есть там еще одно лицо, которое появляется не часто и ненадолго, но сразу же перетягивает на себя взоры. Как вы догадались, это - "второй Александр Сергеевич", то есть Пушкин (С. Юрский). Это смешной Пушкин, потому что... очень уж обезьяноподобный. Но не подумайте, пожалуйста, что я хочу обидеть его. ("Обезьяна" было одно из его лицейских прозвищ). Он не ходит обезьяньими шажками и не прыгает - это лишь слегка взволнованный Пушкин, потому что на нем, видимо, сказалась общая расслабленная атмосфера северной столицы. Неожиданно это непеременчивый - или не резко переменчивый - Пушкин (а каким он точно должен быть - так это переменчивым. Но здесь у него для этого не хватает места, так как главному герою он не должен мешать). Он как будто постоянно чем-то обеспокоен, но сдерживается. Умный и внимательный человек с бакенбардами, похожий на большую обезьяну - его, несомненно, также ни с кем не спутаешь и надолго запомнишь. Одного кадра с Грибоедовым и Пушкиным вдвоем достаточно, чтобы понять: эти двое друзьями быть не могут. Грибоедова Пушкин раздражает, Пушкин хочет дружить, но не получается. Как и в романе, Пушкин произносит заключительное слово о Грибоедове: "Может быть, Декарт, ничего не написавший? Или Наполеон без роты солдат?" Но страшной линии с подложным телом "Вазир-Мухтара" здесь нет.
Как роман Ю.Н. Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара" - не легкое (то есть - не быстрое и не развлекательное) чтение, так и телеспектакль по нему - не легкое зрелище. Я думаю, что смотреть его стоит прежде всего тем, кто уже знаком с романом, но я не думаю, что отличия от романа, которые здесь можно заметить, способны испортить общее впечатление от просмотра. Когда Юрий Тынянов сообщал о конце работы над романом, он писал, что Вазир умер "просто и спокойно". Спектакль можно охарактеризовать так же: "просто и спокойно". Но при этом иногда страшно, иногда - величественно.
Телеспектакль с ленинградскими актерами, я думаю, - удачная экранизация романа, потому что он создал у меня именно то же впечатление, что и роман: много, много лиц людей, с которыми встречается главный герой. В романе самого героя среди них иногда было не слишком хорошо видно, кроме моментов нарастающего напряжения; происходило это, может быть, из-за главенствующего над всем голоса автора, который иногда сливается с героем, а иногда - смотрит на него со стороны, но говорит о нем всегда в третьем лице. Из-за этого кажется, что рассказчик нависает над всеми жителями романа, как сгущающиеся тучи, и заслоняет собою героя. Понятно, что Грибоедов и его теперешнее внутреннее состояние должны лучше проявляться в диалогах с этими многими людьми, но каждый из портретов и сам по себе достаточно замечателен, и некоторые способны отвлекать все внимание на себя, в особенности - когда действующее лицо представляют с пространными авторскими комментариями.
В телеспектакле тоже "много лиц" - император, Пушкин, Булгарин, Чаадаев, Ермолов, Паскевич, женщины Грибоедова, Самсон, Сашка Грибов, Аббас, Алаяр-хан и прочие, - но ощущения, что их объединенное множество или кто-то другой заслоняет фигуру главного героя, не было. У самого Грибоедова тоже сменяются лица, их несколько, всегда запоминающихся и выразительных лиц одной личности - дипломата, государственного устроителя, драматурга, поэта, музыканта, расстроенного одинокого человека и многие другие. Ироничные, брезгливые, внимательные, неудовлетворенные ... "Голос автора" из романа в спектакле превращен в голос героя, произносящий его внутренние монологи. С помощью этого приема достигается еще одна цель - показать внутреннюю раздвоенность главного героя, который не находит себе места и всегда почти делает не то, что, как он чувствует, должен. Наивысшая точка здесь - сцена перед тегеранским убийством, когда герой стал разговаривать со своей совестью, "как с человеком". Как раз спутника Грибоедова, его камердинера и, предположительно (или действительно), сводного брата Сашки Грибова, в спектакле не так много, как в романе, поэтому Сашка здесь не выглядит как "комический дублер".
В романе есть значительные массовые сцены. В фильме-спектакле их нет, скорее всего, по причине условий постановки для телевидения. Такой нельзя считать даже сцену многочасового сидения полномочного министра перед шахом и его двором, которые - стоят. (Несколько смешно выглядят сейчас все эти знаменитые отечественные актеры в восточных одеждах и с накладными персидскими бородами, но все-таки и сквозь них узнаваемые: "Голос знакомый...кто это? кто это?...ба, да Копелян!") Вся эта сцена - серия внутренних монологов ее участников: "кто о чем сейчас думает", - и чередующиеся монологи, как дым из разных курильниц, наполняют воздух нетерпением и ненавистью. Сцена нападения на миссию - это тоже только лица, лица людей, встречающих решающий момент: секретарь Мальцев (единственный, кто выживет) охвачен раздирающим страхом, доктор Аделунг сам бросается на нападающих, и последнее лицо Грибоедова, которое увидит зритель, будет, когда тот восхищается мужеством доктора: какой человек!
Противоположной крайности, когда главный затмевает всех или большинство, тоже удалось избежать. Хотя персонажей в спектакле много и, стало быть, многие роли - совсем короткие, каждое лицо запоминается и оставляет чувство, что оно - именно такое, как надо: Фаддей Булгарин (Н. Трофимов) - егозливый, но в своем роде блестящий, гордящийся своей дружбой с Грибоедовым, его жена Леночка (Н. Тенякова) - красивая статная дама, неуютно чувствующая себя в пристутствии Фаддея и тайно дарящая его друга благосклонностью, Николай I (В. Медведев) - не отталкивающий и с виду мужественный, но недостаточно проницательный. У балерины Кати Телешовой лицо крепкой крестьянской девушки с присущим ей обаянием доброй простоты ("изменяла она - по доброте"), а у Нины - лицо грузинской красавицы, глаза которой могут напомнить глаза на картине Мурильо (и которая, хотя она всего лишь - "девочка," может пленять покорностью с достоинством и преданностью. Ее тоже очень немного - меньше, чем можно было бы ожидать). Наверное, неожиданно выглядит Чаадаев (В. Стржельчик). "Вредный барин". Впечатление какой-то очень большой силы, которая на всех обижена за то, что не может быть растрачена так, как она хочет. Многие язвительные нотки "голоса автора" по отношению к ряду персонажей, которые звучат в романе, в спектакле приглушены или исчезли: как будто каждое из действующих лиц, обращаясь к зрителю без посредников, само защищает себя перед ним, а удачно или нет - судить зрителю.
Конечно, роман - в сильном сокращении (спектаклю подошел бы подзаголовок "по страницам"), мне не хватает в экранизации некоторых массовых сцен из романа, но я не считаю, что для рассказа этой истории совсем не подходит именно такой способ - лица и монологи лиц, обмен монологами чаще, чем диалоги. Напротив, получается интересная идея. Говорят, что человек в толпе потому и вытворяет все, что угодно, что толпа поглощает личность - так вот, среди многих человек все равно остается одним, собою, даже если позволяет себе забыть об этом. И дела его - его, а не чьи-то, дела, и совесть его - его совесть. У Саши Чацкого тоже конфликт с обществом, но общество это - не единоликое, а состоит из ярких персонажей.
Как известно с ним соприкасавшимся, "Смерть Вазир-Мухтара" - роман исторический в двух планах: о конце "людей двадцатых годов" сразу XIX века и ХХ века. По понятным причинам в спектакле это секретное дно показать было нельзя. Но здесь нет вступления к роману - о том, как "перестали существовать люди двадцатых годов с их прыгающей походкой". Все действие - в рамках двух дипломатических приемов у Николая I: один раз - Грибоедов принес Туркманчайский мир, другой - Хозрев-мирза пришел за забвением для тегеранского происшествия. А ведь вступление к роману задает его тон. (Здесь уместно напомнить, что даже и это вступление, хотя и убедительное, запоминающееся, не может вполне обязать современного читателя во всем разделять данные в романе оценки исторических лиц и событий. Но вот "в атмосферу романа" должно ввести именно оно). Можно воспринимать это отсутствие вступления как отказ от исторической двусмысленности романа: спектакль - только о Грибоедове и 20-х годах XIX века. А можно иначе - если, например, считать задающими тон в спектакле обращенные к Грибоедову слова Чаадаева: "Добро пожаловать в наш некрополь - город мертвых". Какой именно это некрополь, и перестал ли он существовать? Так, из-за того, что в спектакле отрезан исторический пролог, может достигаться впечатление, что современность важнее исторической формы, и на самом деле спектакль адресован современности своих первых зрителей (как роман был адресован современности своих первых читателей).
Если отвлечься от поисков подтекстов и исторических параллелей, в фильме рассказана история дважды одинокого человека. Грибоедов (В. Рецептер) - высокий, худой, как спица, и с лицом часто капризным, как будто сделанным из смятой бумажки. Вы думаете, это вечно недовольный пожизненный отличник? - ха, это бывший первый хулиган! Начальное его одиночество происходит от того, что он сам по себе - слишком Единица, и ни к какой сумме его не прибавишь. Джентльмен, разлегшись в халате у камина, декламирует для своего удовольствия стихи на фарси; поэт наслаждается старинным, древним русским языком и хочет возрождать его в новое время. Ни на кого он не похож (разве что на Мольера, но тот - в другом мире) и не стремится нравится (а женщины к нему тянутся и любят его, должно быть, поэтому). Даже лидером он не будет: он хотел бы возглавить компанию, которая сделала бы его правителем провинции, но и этого ему не позволят, причем - разные силы, действующие с противоположных сторон. Другое одиночество известно по сюжету: друзья погибли или продолжают погибать, а он - как будто бы выжил и в чести, и состояние это мучительно. "Горе" так и не напечатано, новая трагедия не удается, в Персии требуют делать то, что невозможно, и вообще все происходит не так.
Впрочем, есть там еще одно лицо, которое появляется не часто и ненадолго, но сразу же перетягивает на себя взоры. Как вы догадались, это - "второй Александр Сергеевич", то есть Пушкин (С. Юрский). Это смешной Пушкин, потому что... очень уж обезьяноподобный. Но не подумайте, пожалуйста, что я хочу обидеть его. ("Обезьяна" было одно из его лицейских прозвищ). Он не ходит обезьяньими шажками и не прыгает - это лишь слегка взволнованный Пушкин, потому что на нем, видимо, сказалась общая расслабленная атмосфера северной столицы. Неожиданно это непеременчивый - или не резко переменчивый - Пушкин (а каким он точно должен быть - так это переменчивым. Но здесь у него для этого не хватает места, так как главному герою он не должен мешать). Он как будто постоянно чем-то обеспокоен, но сдерживается. Умный и внимательный человек с бакенбардами, похожий на большую обезьяну - его, несомненно, также ни с кем не спутаешь и надолго запомнишь. Одного кадра с Грибоедовым и Пушкиным вдвоем достаточно, чтобы понять: эти двое друзьями быть не могут. Грибоедова Пушкин раздражает, Пушкин хочет дружить, но не получается. Как и в романе, Пушкин произносит заключительное слово о Грибоедове: "Может быть, Декарт, ничего не написавший? Или Наполеон без роты солдат?" Но страшной линии с подложным телом "Вазир-Мухтара" здесь нет.
Как роман Ю.Н. Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара" - не легкое (то есть - не быстрое и не развлекательное) чтение, так и телеспектакль по нему - не легкое зрелище. Я думаю, что смотреть его стоит прежде всего тем, кто уже знаком с романом, но я не думаю, что отличия от романа, которые здесь можно заметить, способны испортить общее впечатление от просмотра. Когда Юрий Тынянов сообщал о конце работы над романом, он писал, что Вазир умер "просто и спокойно". Спектакль можно охарактеризовать так же: "просто и спокойно". Но при этом иногда страшно, иногда - величественно.
Грибоедов (В.Рецептер) и Николай I (В.Медведев)
Грибоедов и Чаадаев (В.Стржельчик)
(Я предупредила) Грибоедов и Пушкин (С.Юрский) - в светской обстановке
Ермолов (Н.Корн) (он же играет персидского шаха)
Грибоедов и Паскевич (Е.Лебедев)
Грибоедов и слуга Сашка (В. Козлов), котрого избили на персидском базаре
Грибоедов, Булгарин (Н.Трофимов) и Леночка (которую Грибоедов уже соблазнил) (Н.Тенякова)
Катя Телешова (Н.Скоморохова)
Грибоедов и Нина (Г.Микрюкова)
Грибоедов и И.Бурцев (О. Басилашвили), который обещает Грибоедову завалить его проект компании на Кавказе
Грибоедов высказывает персидскому шаху свое пренебрежение
Доктор Аделунг (Г.Гай) - погиб при нападении на миссию
Секретарь миссии Мальцев (В.Заманский) - ему удалось выжить
Последнее слово Пушкина
no subject
Date: 2016-08-09 05:33 pm (UTC)Благодаря вашей заметке я решилась посмотреть советский телеспектакль по роману Тынянова, хотя до этого необоснованно полагала, что впечатление от спектакля наложится на роман не лучшим образом... Кстати, хотелось бы узнать, как вы относитесь к современной экранизации "Смерти Вазир-Мухтара", той, что с Михаилом Елисеевым?
no subject
Date: 2016-08-10 06:25 am (UTC)Я, к сожалению, не стала смотреть этот новый фильм, потому что прочла о нем что-то неприязненное. Но, может быть, я еще посмотрю его.
Знаю, что есть еще фильм "Грибоедовский вальс", где также отображены по крайней мере некоторые эпизоды романа Тынянова. Но этот фильм я плохо помню. :-( Знаю, что он вроде бы рассчитан "на юную аудиторию". Может быть, и по этой причине там как раз запоминающаяся фигура Нины.
no subject
Date: 2016-08-10 10:43 am (UTC)no subject
Date: 2016-08-10 07:49 pm (UTC)Я примерно знаю, что именно там может не понравиться, но это значит, что я к фильму готова. :-)