Военный писатель
May. 30th, 2017 09:47 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
valya_15Среди значительных аналитических работ о "Войне и мире" Льва Толстого - произведение известного военного теоретика, еще и позировавшего для картин Репина, генерала М.И. Драгомирова "Разбор романа "Война и Мир c военной точки зрения". Довольно большое как для публицистического отзыва, впервые опубликовано оно было, по-видимому, около 1870 г., а переиздано с дополнениями в 1895 г. и этот второй текст лежит у Мошкова. (А хорошо было критикам, писавшим свои работы в XIX веке: достаточно было назвать сочинение просто "Разбор" - и понятно. Теперь такого заглавия было бы мало).
Вкратце говоря, автор восхищается изображением сцен военного быта у Толстого и призывает с их помощью обличать указанные ими недостатки в армейской жизни, но похвалы в адрес этих сцен - лишь вежливое предисловие к длительному и негодующему опровержению философских взглядов Толстого на военное дело и историю. В этой работе два "военных писателя" - Толстой, который больше писатель, чем тот, кто служил в армии, и Драгомиров, который больше военный, чем писатель, так как он тоже - автор литературных произведений, но в своей специализированной сфере, и о романе он отзывается именно с точки зрения военного, причем - высокого ранга и преподавателя. При этом сам Драгомиров относит роман Толстого к "военной литературе".
Зачем я стала это читать? Когда я узнала о существовании этой работы Драгомирова, мне захотелось получить квалифицированный ответ современника первых изданий "Войны и мира" на некоторые тезисы Льва Николаевича, которые могут шокировать при "взрослом" прочтении этого романа и, действительно, шокировали Драгомирова: военного искусства быть не может, гения в военном деле быть не может, роль руководителя в военном деле преувеличена льстецами, так как все на самом деле происходит бессознательно, причины событий также не столь важны, как то, что именно эти события должны происходить, и - почему-то вот это производит особенно сильное впечатление, так что даже мне сразу хочется возражать, - знаменами называются "куски материи на палках". Зачем я именно за знамена захотела заступаться? Просто помнила, какое сильное впечатление на меня обычно производят знамена, виденные в военных музеях. Особенно, почему-то, знамена проигравших. Они вызывают много ассоциаций; хочется представлять себе чувства людей, которые боролись под ними.
Я очень долго не перечитывала "Войну и мир" и сделала это сравнительно недавно: мое отношение к великому роману всегда было уважительным, но я знала, что лучше всего в нем я помню "любовную линию", а также свои любимые сцены, с ней связанные. (Это Наташа с братьями в гостях у дядюшки после охоты). Когда же я все-таки перечла роман, то решила, что комментарий военного мне будет полезен. Меня особенно интересовало, что можно ответить на приуменьшение роли командующего. Как известно, Кутузов в романе велик не потому, что он верно решает, а потому, что он верно чувствует, что от него самой жизнью требуется.
Драгомиров обратил внимание на все эти высказанные в романе дерзкие мысли и постарался на них ответить, видимо, понимая, что такого ответа будут ждать от военного. Пересказывать всю книжку не имеет смысла, я только обращу внимание на то, как он отвечает. Разбор романа Драгомировым очень подробный и внимательный: он явно при чтении отмечал все эпизоды, которые ему необходимо прокомментировать. Вместе с тем, разбор эмоциональный. Можно угадать без особого труда, что автор разбора возмущен теми высказанными в романе мыслями, на которые отвечает, хотя пытается скрыть возмущение. Это состояние ему служит плохую службу: он хочет отметить все несообразности, но в конце, видимо, "захлебывается", то есть, ему трудно каждый раз отметать то, что, по его мнению, абсурдно. (Или я просто, выловив то, что меня больше всего интересовало, устала от остального :-)). Один из главных приемов Драгомирова - указание на противоречия в рассуждениях Толстого от его имени или рассуждениях Андрея Болконского, а также на противоречия между силой художественного изображения и меньшей убедительностью рассуждения.
Вместе с самой книжкой Драгомирова у Максима Мошкова лежит еще и критический отзыв на переиздание 1895 г. Тон его примерно такой: ах, нехороший генерал, войну защищает. Драгомиров, действительно, начинает свой "Разбор" с пояснения почему, по его мнению, война сохраняется и будет сохраняться, и старается показать, почему война не противоречит человеческой природе. У меня все же создалось впечатление, что он защищает в своем "Разборе" не войну - у него, кстати, интересная фамилия для профессионального военного, Драгомиров. Он защищает свою профессию и компетенцию, что очень понятно, так как ему по существу предъявлено обвинение в добросовестной службе многовековому заблуждению (саму идею существования военного искусства имею в виду). Впечатления же убежденно агрессивного воина он по этой своей книге не производит.
Очередной раз сделала над собой наблюдение как над читателем. Приступала я к "Разбору" Драгомирова с неким злорадством: я искала квалифицированного возражения Толстому. К концу чтения "Разбора" мне хотелось, чтобы каждый из авторов - и Драгомиров, и Толстой - был прав, но только в своей части.
Для исторических воззрений Толстого (конкретная причина не так важна как то, что должно произойти) я как-то придумала удобное для себя объяснение: возможно, его взгляд на историю - это взгляд автора, создающего свое произведение "с конца". Он знает, к чему ему надо привести, и лишь во вторую очередь думает, как именно привести.
Кое-что, за что Драгомиров хвалит Толстого, - это за неукрашенное изображение внутреннего мира человека на войне. Он обращает внимание, что, например, Наполеон в своих писаниях о войне свой внутренний мир прячет, так как ему важно быть в образе героя.
Вообще отзыв Драгомирова представляет собой еще один интересный пример полемики с автором художественного произведения внутри этого же произведения. Замечательное (в смысле - курьезное) превращение произошло в отзыве Драгомирова с образом Андрея Болконского. Когда Драгомиров спорит с Толстым, говорящим от своего имени, он считает нужным делать жесты вежливости: автор, то есть Толстой, мыслит односторонне, потому что так, мол, и должен мыслить великий художник. Князя Андрея Драгомиров не щадит - вероятно, выразился бы крепче, если б позволили, но ограничивается замечанием, что князя жаль. Хотя князь Андрей и говорит временами провокационные вещи о военном деле (может быть, Толстой потому и поручает ему говорить их, что собирается князя Андрея убить, понимая, насколько эти суждения провокационны с точки зрения читателей), обычно, хотя, конечно, не всегда, читатели попадают под обаяние этого образа. С точки зрения Драгомирова, однако, князь Андрей человек пустой и тщеславный, "ко всему способный, ни на что негодный", прямо дилетант с большим самомнением, который сводит счеты за свою карьерную неудачу, отрицая военное искусство. Возможно, это мелкий подход к образу князя Андрея. Но, что интересно, Драгомиров со своей стороны даже принимает участие в создании этого романного персонажа, описывая, какие воззрения на военное дело князь Андрей должен был получить и почему они не позволили ему верно понять, например, Багратиона на поле битвы.
Мне отношение Драгомирова к образу Андрея Болконского несколько напомнило отношение Тургенева к образу Гамлета, высказанное в известной его речи. Во-первых, Драгомиров прямо обвиняет князя Андрея в том, что его претензии превосходят его возможности их удовлетворить (только князь Андрей этого не понимает). Во-вторых, впечатление то же: анализ интересный, но персонаж от него значительного уменьшается. Но, излагая свое понимание, Драгомиров признает, что Толстой к князю Андрею относится совсем иначе - как к весьма сильному, умному и развитому. (У меня со своей стороны, при недавнем чтении было впечатление, что князь Андрей изображен с симпатией, но без восторга).
Ограничусь напоследок замечанием: и здесь пример того, как читатель и автор даже из-за одного персонажа могут поспорить.
Вкратце говоря, автор восхищается изображением сцен военного быта у Толстого и призывает с их помощью обличать указанные ими недостатки в армейской жизни, но похвалы в адрес этих сцен - лишь вежливое предисловие к длительному и негодующему опровержению философских взглядов Толстого на военное дело и историю. В этой работе два "военных писателя" - Толстой, который больше писатель, чем тот, кто служил в армии, и Драгомиров, который больше военный, чем писатель, так как он тоже - автор литературных произведений, но в своей специализированной сфере, и о романе он отзывается именно с точки зрения военного, причем - высокого ранга и преподавателя. При этом сам Драгомиров относит роман Толстого к "военной литературе".
Зачем я стала это читать? Когда я узнала о существовании этой работы Драгомирова, мне захотелось получить квалифицированный ответ современника первых изданий "Войны и мира" на некоторые тезисы Льва Николаевича, которые могут шокировать при "взрослом" прочтении этого романа и, действительно, шокировали Драгомирова: военного искусства быть не может, гения в военном деле быть не может, роль руководителя в военном деле преувеличена льстецами, так как все на самом деле происходит бессознательно, причины событий также не столь важны, как то, что именно эти события должны происходить, и - почему-то вот это производит особенно сильное впечатление, так что даже мне сразу хочется возражать, - знаменами называются "куски материи на палках". Зачем я именно за знамена захотела заступаться? Просто помнила, какое сильное впечатление на меня обычно производят знамена, виденные в военных музеях. Особенно, почему-то, знамена проигравших. Они вызывают много ассоциаций; хочется представлять себе чувства людей, которые боролись под ними.
Я очень долго не перечитывала "Войну и мир" и сделала это сравнительно недавно: мое отношение к великому роману всегда было уважительным, но я знала, что лучше всего в нем я помню "любовную линию", а также свои любимые сцены, с ней связанные. (Это Наташа с братьями в гостях у дядюшки после охоты). Когда же я все-таки перечла роман, то решила, что комментарий военного мне будет полезен. Меня особенно интересовало, что можно ответить на приуменьшение роли командующего. Как известно, Кутузов в романе велик не потому, что он верно решает, а потому, что он верно чувствует, что от него самой жизнью требуется.
Драгомиров обратил внимание на все эти высказанные в романе дерзкие мысли и постарался на них ответить, видимо, понимая, что такого ответа будут ждать от военного. Пересказывать всю книжку не имеет смысла, я только обращу внимание на то, как он отвечает. Разбор романа Драгомировым очень подробный и внимательный: он явно при чтении отмечал все эпизоды, которые ему необходимо прокомментировать. Вместе с тем, разбор эмоциональный. Можно угадать без особого труда, что автор разбора возмущен теми высказанными в романе мыслями, на которые отвечает, хотя пытается скрыть возмущение. Это состояние ему служит плохую службу: он хочет отметить все несообразности, но в конце, видимо, "захлебывается", то есть, ему трудно каждый раз отметать то, что, по его мнению, абсурдно. (Или я просто, выловив то, что меня больше всего интересовало, устала от остального :-)). Один из главных приемов Драгомирова - указание на противоречия в рассуждениях Толстого от его имени или рассуждениях Андрея Болконского, а также на противоречия между силой художественного изображения и меньшей убедительностью рассуждения.
Вместе с самой книжкой Драгомирова у Максима Мошкова лежит еще и критический отзыв на переиздание 1895 г. Тон его примерно такой: ах, нехороший генерал, войну защищает. Драгомиров, действительно, начинает свой "Разбор" с пояснения почему, по его мнению, война сохраняется и будет сохраняться, и старается показать, почему война не противоречит человеческой природе. У меня все же создалось впечатление, что он защищает в своем "Разборе" не войну - у него, кстати, интересная фамилия для профессионального военного, Драгомиров. Он защищает свою профессию и компетенцию, что очень понятно, так как ему по существу предъявлено обвинение в добросовестной службе многовековому заблуждению (саму идею существования военного искусства имею в виду). Впечатления же убежденно агрессивного воина он по этой своей книге не производит.
Очередной раз сделала над собой наблюдение как над читателем. Приступала я к "Разбору" Драгомирова с неким злорадством: я искала квалифицированного возражения Толстому. К концу чтения "Разбора" мне хотелось, чтобы каждый из авторов - и Драгомиров, и Толстой - был прав, но только в своей части.
Для исторических воззрений Толстого (конкретная причина не так важна как то, что должно произойти) я как-то придумала удобное для себя объяснение: возможно, его взгляд на историю - это взгляд автора, создающего свое произведение "с конца". Он знает, к чему ему надо привести, и лишь во вторую очередь думает, как именно привести.
Кое-что, за что Драгомиров хвалит Толстого, - это за неукрашенное изображение внутреннего мира человека на войне. Он обращает внимание, что, например, Наполеон в своих писаниях о войне свой внутренний мир прячет, так как ему важно быть в образе героя.
Вообще отзыв Драгомирова представляет собой еще один интересный пример полемики с автором художественного произведения внутри этого же произведения. Замечательное (в смысле - курьезное) превращение произошло в отзыве Драгомирова с образом Андрея Болконского. Когда Драгомиров спорит с Толстым, говорящим от своего имени, он считает нужным делать жесты вежливости: автор, то есть Толстой, мыслит односторонне, потому что так, мол, и должен мыслить великий художник. Князя Андрея Драгомиров не щадит - вероятно, выразился бы крепче, если б позволили, но ограничивается замечанием, что князя жаль. Хотя князь Андрей и говорит временами провокационные вещи о военном деле (может быть, Толстой потому и поручает ему говорить их, что собирается князя Андрея убить, понимая, насколько эти суждения провокационны с точки зрения читателей), обычно, хотя, конечно, не всегда, читатели попадают под обаяние этого образа. С точки зрения Драгомирова, однако, князь Андрей человек пустой и тщеславный, "ко всему способный, ни на что негодный", прямо дилетант с большим самомнением, который сводит счеты за свою карьерную неудачу, отрицая военное искусство. Возможно, это мелкий подход к образу князя Андрея. Но, что интересно, Драгомиров со своей стороны даже принимает участие в создании этого романного персонажа, описывая, какие воззрения на военное дело князь Андрей должен был получить и почему они не позволили ему верно понять, например, Багратиона на поле битвы.
Мне отношение Драгомирова к образу Андрея Болконского несколько напомнило отношение Тургенева к образу Гамлета, высказанное в известной его речи. Во-первых, Драгомиров прямо обвиняет князя Андрея в том, что его претензии превосходят его возможности их удовлетворить (только князь Андрей этого не понимает). Во-вторых, впечатление то же: анализ интересный, но персонаж от него значительного уменьшается. Но, излагая свое понимание, Драгомиров признает, что Толстой к князю Андрею относится совсем иначе - как к весьма сильному, умному и развитому. (У меня со своей стороны, при недавнем чтении было впечатление, что князь Андрей изображен с симпатией, но без восторга).
Ограничусь напоследок замечанием: и здесь пример того, как читатель и автор даже из-за одного персонажа могут поспорить.
