valya_15 | "In your fair minds let this acceptance take" (С) (ч.2)

В фильме-спектакле BBC, cколь я понимаю, доминирующая тема - "историческая пьеса". В смысле - пьеса о прошлом, которое прошло. Теперь же зритель может созерцать это спокойно, не будучи обязан восхищаться там, где этого ожидали бы от него современники изображенных событий. Он также имеет право возмутиться там, где эти "люди из прошлого" в силу привычки к обыденности остались бы невозмутимы.
Здесь тоже важна тема игры, но не "театра", а "ристалища". Король и совет с радостью разбрасывают теннисные мячики, присланные недальновидным дофином: до чего же кстати подвернулось это оскорбление! Главный герой - король-юноша, который знает, чего хочет, умеет владеть собой, юноша холодный, но не "отмороженный", умный, но и азартный. Настоящую цену своей лидерской роли он неплохо знает, и монолог о лживой "сeremony" - королевской пышности произносит с грустной иронией. У него есть политические цели, но сильнее всего на этой войне он хочет играть и выиграть, как мальчик, захваченный опасным соревнованием. Быть может, единственное, что остается ему, чтобы окончательно не спятить под бременем, которое взвалила на него жизнь, - это с искренним интересом наблюдать игру и в ней участвовать.

Играть "короля на поле боя" так, чтобы выиграть, опять же, нужно по правилам, которые придумал не он - но, в отличие от постановки Браны, здесь ни из чего не видно, чтобы король и его приближенные понимали: игра в войну с Францией - не совсем то же, что "турнир века". Все они - homo ludens, и в этом ристании - смысл их жизни, нравится нам это или нет. Из трех постановок только в этой есть сцена "игры с перчаткой" - и, хотя король ценит преданного ему и педантичного Флюэллена, он не откажет себе в удовольствии организовать потасовку между Флюэлленом и Вильямсом, позабавить себя и своих рыцарей. Только в этой постановке есть приказ убить пленников - и, может быть, ключ для восприятия всего зрелища в том, что "Use mercy to them all for us" и "Then every soldier kill his prisoners" король произносит с одинаковой интонацией, как нечто само собой разумеющееся: то и другое - его следующий ход в игре.
Зрителя здесь никто намеренно не запугивает, однако такой "король Гарри" может внушать страх - как тот, кто творит зло, об этом не ведая. Он может внушать жалость - как тот, кто творит зло поневоле в силу обстоятельств, а так вообще не злодей. Но он не стремится внушать восторг и национальное вдохновение современному зрителю.
Это единственная из трех постановок, где не сделано никаких попыток особо выделить лидера среди всех участников. Монолог о Криспиановом дне король произносит не с возвышения, а просто в окружении своих рыцарей и солдат. Он не сильнее их в этот момент, не подчиняет их себе - напротив, у него вид обезоруженного растроганного мечтателя. Может быть, англичане и не видят еще небо в алмазах, но слезы в глазах своего короля, обещающего им такое небо показать, видят ясно. И почему-то эти слезы не вызывают у них презрения - может быть, внезапная жалость "мужей к мальчику" опережает его? Хотя так трудно ожидать подобной жалости в этих обстоятельствах...Должно быть, этот король смог убедить своих воинов потому, что и они, как не странно, не удивительно, а все еще верят - в своем мире - в то же самое чудо бессмертной воинской славы.

Флюэллен и Гауэр только что возмущались по поводу нападения французов на английский обоз, скорбели об убитых детях, но не прошло и минуты - и вот они на том же месте едят яблочко и рассуждают о короле и Александре Македонском. И они тоже - люди этой эпохи на этой войне, и подданные своего господина.
Еще несколько замечаний о других персонажах и решениях. Солдат Вильямс, поспоривший с переодетым королем, в версии Оливье изображен очевидно отталкивающим, а часть его текста, которая могла бы изменить впечатление, передана солдату-мальчику. В версии BBC Вильямс не слишком симпатичный, но понятно, что ничего противоречащего здравому смыслу он не говорит, - ни зрителям, ни королю Генриху обижаться не нужно. В версии Браны солдат Вильямс - достойный собеседник главного героя, не только не униженный, но показанный с уважением. Солдатская правда, которую он выражает, - как не повернись, а вещь упрямая, и полководцу нельзя ее сбросить со счетов. (Играет его актер также по фамилии Вильямс. Позднее в аудиоспектакле Браны "Гамлет" он играл Горацио).

Три Вильямса

Исторический король Франции Карл VI был, как известно, душевно болен. В пьесе Шекспира об этом ничего не сказано, но зритель ХХ века часто это знает. Показывать или не показывать его безумие? Оливье со своим "экранным противником" обращается очень жестоко: он заметно издевается над больным стариком, тем самым подчеркивая контраст между прекрасным рыцарем на английском троне и жалким, вернувшимся во младенчество, стариком на французском. (И это - главное, что не нравится мне в версии Оливье). Ничего подобного нет в фильме Браны: его король показан без уродливых внешних признаков безумия, даже величественным главой своего совета. Но время от времени у французского короля появляется отсутствующий взгляд, как будто король борется с наступающими приступами забвения. В версии сериала BBC французский король здоров, вполне энергичен и, так сказать, "львоподобен" (чем-то напоминает внешне выдающегося отечественного артиста Всеволода Ларионова). Кроме того, в конце спектакля, когда появляется королева Франции Изабелла Баварская, видно, что французский король слушается более молодую жену. Семейная трагедия династии Валуа здесь отсутствует.

"Карлы Шестые" (последний - с супругой)

Оливье сперва хотел, чтобы принцессу Екатерину играла Вивьен Ли. Если бы это получилось, наверное, вся сцена сватовства была бы лучше, потому что в его фильме Екатерина почти ничего не играет - смущается, слегка кокетничает, слегка возмущается. Нереализованную идею предшественника "сыграть эту любовную сцену вместе с партнершей в жизни" осуществил Брана, сыграв вместе с Эммой Томпсон, и, как на мой взгляд, получилось это очень здорово: его принцесса при небольшом тексте показывает развитие чувства - от полного отвращения "уберите-от меня-эту-кирпичемордую-ГАДОСТЬ!" до возникновения первой симпатии и даже какого-то ожидания чуда любви, там, где его ждать не приходилось. И замечательно выражение, с которым Генрих говорит: "We are the makers of manners, Kate." Кто это "мы", короли? - Мы, актеры.
В фильме BBС жених-завоеватель становится смешным - видимо, с горя, потому что достучаться до сердца нареченной, изъясняясь на своем родном, ему не дано - и комик у него получается грустным. Девушка, начавшая учить английский язык, усиленно слушает, силится понять, и, наконец, соглашается на его счастье (а попробовала бы не...)

"Итак, Екатерина, королева всего мира, отвечай мне на ломаном английском языке: хочешь ли ты меня взять?"

Вместо вывода
Исторического короля Англии Генриха V с кем только не сравнивали! И с Юлием Цезарем, и с Александром, разумеется, Македонским, и с Наполеоном, естественно, Первым Бонапартом, и с Петром, само собой, Первым, и с Джорджем Бушем-младшим (точнее, Джорджа Буша сравнивали с ним...) Отчасти эта длинная череда сравнений вредна для оценки: она мешает увидеть индивидуальность. Как максимум позволяет установить ассоциативный ряд: "поставьте биографию этого парня на полку с другими царями-полководцами!"
Неожиданным образом для ассоциации "Генрих V - Михаил Илларионович Кутузов" тоже находится место. У них есть общие черты помимо дня и числа рождения: оба были полководцами, побеждавшими в том числе благодаря стратегии, отличавшейся от принятой ранее, оба проявляли также способности дипломатов. Оба могли ничего и не совершить, так как Генрих - в юности, а Кутузов - в молодости оба были опасно ранены в лицо, и могли не выжить, однако выжили - для своих главных свершений. Оба они одержали победы, содействующие росту национального сознания своих народов, и за это стали героями преданий. Наконец, оба они умерли на войне.
Но если все эти занимательные совпадения позволяют говорить о сходстве с Кутузовым, то нельзя отказать и в сходстве с Наполеоном - в том числе и потому, что Генрих является завоевателем и очень грозным. По отношению к Франции его, возможно, можно было бы называть "английский" Наполеон.
Я подумала, что английское предание о короле Генрихе V, отразившееся в пьесе Шекспира и ею усиленное, - это тоже странным образом "соединение двух в одном: Наполеона и Кутузова". Кутузов в роли Наполеона. Или наоборот? Остается принять это парадоксальное сочетание, но вряд ли получится принять его безразлично. Режиссеру, ставящему эту пьесу, поневоле приходится иметь дело с единством казалось бы противоположных черт характера в одном персонаже, выбирать или же искать баланс между противоположными трактовками одного и того же литературного образа, события и личности. От того, чему он отдаст свое предпочтение, будет зависеть характер всей постановки.